Я чувствую спиной, как вокруг нас сгущаются тени.
Река пылает, и мосты над нею разведены.
В своей доброте Господь дарует нам, что мы хотели.
Дарует любовь, любовь, любовь во время войны.
И я протягиваю ладони, ладонь,
Но это все равно, что гасить бензином огонь.
Рука в руке, пропасть - я знаю этот бред наизусть.
И я не помню, кем был, и не знаю, кем стал,
Но кровь моя теперь сильнее, чем сталь,
Им крепко не повезет, когда я проснусь.
Я знаю умом, что вокруг нет ни льдов, ни метелей,
Но я по горло в снегу, глаза мои не видят весны.
Господи, скажи мне, кто мы, что мы так хотели.
Чтобы любовь…обязательно во время войны.
Б.Г.
------------------------------------------------------
Посвящается Донецку
Мосты разведены, почувствовал ты верно.
Тогда, когда еще надежда и любовь
Казалось будет в центре благоверном,
И беженцев не будет, и не прольется кровь.
Ладони обожглись, и волосы сгорели…
Донецк кричал, а мир во лжи дышал…
Вороны каркали, но птицы уж не пели…
Проснулся ты! А Бог в ночи молчал.
- Вы, люди, - думал Бог, - любовь предали сами.
Осколки льда в глазах, нет лепестков от роз.
Весна придет, какими вы глазами посмотрите…
В мир, мокрый от невинных детских слез.
Зачем вы убиваете друг друга?
Что нужно, мира вам или войны?
Вы разберитесь. Радость или мука
Нужна душе в разрезе тишины.
И помолчав, решил: Исполню, КАК ХОТИТЕ.
Любовь и ненависть сплетутся тесно, сильно.
И лепестки от роз, и пули сыпятся обильно...
Не разобраться? Нет? Так просто ВСЕХ ЛЮБИТЕ.
«А Борис Гребенщиков, песни которого я любил всю свою юность, практически всю свою жизнь, едет к Саакашвили — законченному русофобу, к убийце, к животной твари, которая ненавидит Россию как таковую.
Гребенщиков едет к нему петь песни. Я не могу это ни осознать, ни оправдать, ни понять.
И я с ним расстаюсь как с частью своей души.
Но знаете, если твой близкий человек совершает аномальный поступок, я не должен находить поводы, чтобы его оправдать.
Хорошо, что это случилось и случилось сейчас, а то могло бы случиться в более опасной, более сложной и болезненной ситуации.
И он бы меня предал. Хорошо, что предал сейчас.
Это моя позиция. Я не должен никого любить и они не должны любить меня.»
(Один человек)
Гребенщикову, орлу.
Прости, мой друг, что вышло так нелепо.
Базар, что ты предатель, - есть…
Ты, сотни песен написал для человека,
В которых совесть, гордость, честность, честь.
Но что с того? Ты в Грузию поехал?
Теперь «предатель»!
Ты кому там пел? Народу Грузии?
«Предатель» века!
Ты «аморален» - уж несется весть!
Базар базарит, ну а бесы все в запаре….
Орла небесного спускают с визгом вниз…
«Не патриот» и песни оболгали…
А ведь кричали вместе с ангелами: Бис!
Как все меняется, но нет! Орел небесный
Летит уж с песнями по всей стране…
А как же Грузия? Мой друг, прелестный!
Да пусть грузины будут в стороне…
Базар базарит, ну а нам с тобою,
Еще придется путь стихов пройти…
И может, по дороге в город светлый,
Свою звезду, что в радости найти.
Да, в радости! Она прекрасно светит!
И кобра рядом, укусить уж метит…
И цвет в ромашках на поля пролился…
А что базар? Да образ тот разбился…
Я управляю Небом, и Землею…
Но уровень высок. Здесь только мы с тобою.
Как удивительны вершины в Гималаях…
И снег, и ветер… я уж точно знаю.
И вот уж круг вновь крутится сансары.
Калейдоскоп осколков от базара.